Новый релиз "Солистов Екатерины Великой": Кто мог любить так страстно...
Aндрей Пенюгин: Music producer
Aнтон Яковлев: Executive producer
Владимир Рябенко: Sound producer
Павел Тимофеев: Sound engineer
Андрей Пенюгин: First Violin
Юлия Гайколова: Second Violin
Aнтон Яковлев: Executive producer
Владимир Рябенко: Sound producer
Павел Тимофеев: Sound engineer
Андрей Пенюгин: First Violin
Юлия Гайколова: Second Violin
Данная статья является электронным буклетом к одноимённому компакт-диску, записанному ансамблем “Солисты Екатерины Великой” в 2023 году
"...Страшно воют ветры в стенах опустевшего монастыря, между гробов, заросших высокою травою, и в темных переходах келий. Там, опершись на развалины гробных камней, внимаю глухому стону времен, бездною минувшего поглощенных, — стону, от которого сердце мое содрогается и трепещет. Иногда вхожу в келии и представляю себе тех, которые в них жили, — печальные картины! <...>
Но всего чаще привлекает меня к стенам Си...нова монастыря — воспоминание о плачевной судьбе Лизы, бедной Лизы. Ах! Я люблю те предметы, которые трогают мое сердце и заставляют меня проливать слезы нежной скорби!"
"Бедная Лиза" Карамзина, вышедшая в 1792 году, ознаменовала решительный поворот в русском искусстве. Всего два года прошло после постановки монументального спектакля "Начальное управление Олега", ставшего апофеозом театральной деятельности Екатерины Великой, и вот уже повсюду печалятся о судьбах несчастных крестьянок! Подвиги мифических и исторических героев на время (до Отечественной войны) отходят на второй план — в фокусе артистов центральное место занимают страдающие сердца юных пасторальных девиц. Мужской вариант лирического героя — несчастный юноша, страдающий от неразделенной любви.
XIII
Старушка (я стократ видал точь-в-точь
В картинах Рембрандта такие лица)
Носила чепчик и очки. Но дочь
Была, ей-ей, прекрасная девица:
Глаза и брови — темные как ночь,
Сама бела, нежна, как голубица;
В ней вкус был образованный. Она
Читала сочиненья Эмина,
XIV
Играть умела также на гитаре
И пела: Стонет сизый голубок,
И Выду ль я, и то, что уж постаре,
Всё, что у печки в зимний вечерок
Иль скучной осенью при самоваре,
Или весною, обходя лесок,
Поет уныло русская девица,
Как музы наши грустная певица.
XV
Фигурно иль буквально: всей семьей,
От ямщика до первого поэта,
Мы все поем уныло. Грустный вой
Песнь русская. Известная примета!
Начав за здравие, за упокой
Сведем как раз. Печалаю согрета
Гармония и наших муз и дев.
Но нравится их жалобный напев.
А. С. Пушкин «Домик в Коломне»
Русская песня, полная тоски, сильно срезонировала с настроениями сентиментализма. На стыке XVIII и XIX вв. русская песня стремительно распространялась и в России, и в европейских странах. Русские песни, как народные, так и авторские (т. н. российские) начали завоевывать популярность еще при Елизавете Петровне, которая славилась любовью к русскому языку и культуре. В царствование Екатерины мода на русское только усиливалась, в первую очередь благодаря самой императрице. Один за другим выходят сборники русских песен, большинство из которых содержат только стихи - музыка этих песен (а точнее, "голоса", как тогда их называли, и которые подставляли к разным текстам) была у всех на слуху. Лучшие композиторы сочиняют вариации на наиболее популярные песни, эта музыка звучит повсюду - от императорских резиденций до жилищ музыкантов-любителей.
Самые известные вариации на темы русских песен писал Хандошкин, этот жанр составил его славу. Но у Хандошкина было множество талантливых последователей, ныне совершенно забытых.
Старинные нотные издания и рукописи в большом количестве хранились в усадебных библиотеках по всей России вплоть до революции 1917 года. После их ждала разная судьба. Многое погибло, что-то сохранилось лишь благодаря случайности.
Одна из таких усадебных библиотек — собрание Соловцовых (Симбирская губерния). Относительно небольшая нотная часть этого собрания, хранящегося ныне в Ульяновской областной научной библиотеке, совершенно бесценна для исследователей русской музыки XVIII — нач. XIX вв. Благодаря поддержке проекта «Культурная столица Поволжья» с этой коллекцией смог ознакомиться художественный руководитель фестиваля EARLYMUSIC, скрипач Андрей Решетин. Два раритета — Дуэт для скрипки и виолончели Константина Фейера и Сонаты для двух скрипок Ивана Хандошкина — были изданы фестивалем EARLYMUSIC. Многие другие сочинения из собрания Соловцовых вошли в репертуар ансамбля «Солисты Екатерины Великой», также основанного Андреем Решетиным.
В Ульяновске хранится единственный экземпляр «Шести русских песен с вариациями» Ивана Юнкина, а также один из двух экземпляров «Русской песни с вариациями» Игнатия Дубровского. Рукопись Дуэта Николая Леонтьева хранится в Российской национальной библиотеке.
Самые известные вариации на темы русских песен писал Хандошкин, этот жанр составил его славу. Но у Хандошкина было множество талантливых последователей, ныне совершенно забытых.
Старинные нотные издания и рукописи в большом количестве хранились в усадебных библиотеках по всей России вплоть до революции 1917 года. После их ждала разная судьба. Многое погибло, что-то сохранилось лишь благодаря случайности.
Одна из таких усадебных библиотек — собрание Соловцовых (Симбирская губерния). Относительно небольшая нотная часть этого собрания, хранящегося ныне в Ульяновской областной научной библиотеке, совершенно бесценна для исследователей русской музыки XVIII — нач. XIX вв. Благодаря поддержке проекта «Культурная столица Поволжья» с этой коллекцией смог ознакомиться художественный руководитель фестиваля EARLYMUSIC, скрипач Андрей Решетин. Два раритета — Дуэт для скрипки и виолончели Константина Фейера и Сонаты для двух скрипок Ивана Хандошкина — были изданы фестивалем EARLYMUSIC. Многие другие сочинения из собрания Соловцовых вошли в репертуар ансамбля «Солисты Екатерины Великой», также основанного Андреем Решетиным.
В Ульяновске хранится единственный экземпляр «Шести русских песен с вариациями» Ивана Юнкина, а также один из двух экземпляров «Русской песни с вариациями» Игнатия Дубровского. Рукопись Дуэта Николая Леонтьева хранится в Российской национальной библиотеке.
НИКОЛАЙ ЛЕОНТЬЕВ
Дуэт для двух скрипок Николая Леонтьева — сам по себе может многое сказать о своем создателе и его времени. Дуэт сохранился в виде рукописного экземпляра с посвящением великому князю Александру Павловичу и пометкой - "à pavlovski l'an 1797". Кроме этого дуэта с авторством Николая Леонтьева сохранились Хор на коронацию Александра I и небольшой сборник клавирных пьес. Адресат посвящения, Александр Павлович, сам был скрипачом (его учителем был Антон Фердинанд Тиц, один из самых известных скрипачей и композиторов России того времени). Скорее всего, Дуэт предназначался для исполнения Александром Павловичем и Николаем Леонтьевым.
Но кто он, Николай Леонтьев?
Ответ на этот вопрос осложняется разветвленностью дворянского рода Леонтьевых и его многочисленностью (между прочим, бабушка по маме Петра I была из этого рода). В конце XVIII века сразу несколько представителей рода носили имя Николай!
Среди всех кандидатов наиболее подходящим нам представляется Николай Николаевич Леонтьев (1772-1830) - инженер, генерал-майор, дипломат. Руководил работами по прокладке Онежского канала. Первая супруга - Софья Ивановна де Крок - была сестрой Елизаветы де Крок, в замужестве Пестель. Г-жа Пестель, кроме печальной славы своего сына Павла, была известной клавиристкой, для нее сочиняли Гесслер и Теппер де Фергюсон.
Исследователи из РНБ,где хранятся все известные сочинения Николая Леонтьева, при подготовке выставки, посвященной 400-летию Дома Романовых, отождествили композитора с Николаем Васильевичем, отцом нашего Н. Н. Однако, стиль этой музыки говорит нам о том, что ее автор - современник сентименталистов и ранних романтиков. В музыке Дуэта слышен шепот листвы Павловского парка и свободное журчание Славянки, а не фонтаны Петергофа и блеск Царского Села.
В окрестностях Петербурга есть место, которое хранит память о Николае Леонтьеве - его усадьба в Сумино, близ Волосово.
Но кто он, Николай Леонтьев?
Ответ на этот вопрос осложняется разветвленностью дворянского рода Леонтьевых и его многочисленностью (между прочим, бабушка по маме Петра I была из этого рода). В конце XVIII века сразу несколько представителей рода носили имя Николай!
Среди всех кандидатов наиболее подходящим нам представляется Николай Николаевич Леонтьев (1772-1830) - инженер, генерал-майор, дипломат. Руководил работами по прокладке Онежского канала. Первая супруга - Софья Ивановна де Крок - была сестрой Елизаветы де Крок, в замужестве Пестель. Г-жа Пестель, кроме печальной славы своего сына Павла, была известной клавиристкой, для нее сочиняли Гесслер и Теппер де Фергюсон.
Исследователи из РНБ,где хранятся все известные сочинения Николая Леонтьева, при подготовке выставки, посвященной 400-летию Дома Романовых, отождествили композитора с Николаем Васильевичем, отцом нашего Н. Н. Однако, стиль этой музыки говорит нам о том, что ее автор - современник сентименталистов и ранних романтиков. В музыке Дуэта слышен шепот листвы Павловского парка и свободное журчание Славянки, а не фонтаны Петергофа и блеск Царского Села.
В окрестностях Петербурга есть место, которое хранит память о Николае Леонтьеве - его усадьба в Сумино, близ Волосово.
ИВАН ЮНКИН
Цикл "Шесть русских песен с вариациями для двух скрипок" Ивана Юнкина - единственное известное на данный момент сочинение композитора, о котором пока не удалось найти никаких сведений. Партии скрипок, изданные Диттмаром, изобилуют даже не ошибками, а гармоническими несуразностями. Создается ощущение, что композитор не принимал участие в издании. В нашей записи партия второй скрипки (а в некоторых случаях и первой) отредактирована.
Цикл открывается песней "Издалека мил едет". Это единственное сочинение, первоисточник которого мы пока не обнаружили. Однако музыка вариаций подсказывает, что без описания трудностей преодоления русских дорог на телегах не обошлось.
Второе сочинение цикла - "Как скоро я тебя узнал".
Начальные слова песни - "Как скоро я тебя узнал, тебе одной подвластен стал" - подчёркиваются в музыке постоянным возвращением к тонике. Но в конце мелодия модулирует в минор, как бы показывая неуверенность влюбленного в успехе.
Цикл открывается песней "Издалека мил едет". Это единственное сочинение, первоисточник которого мы пока не обнаружили. Однако музыка вариаций подсказывает, что без описания трудностей преодоления русских дорог на телегах не обошлось.
Второе сочинение цикла - "Как скоро я тебя узнал".
Начальные слова песни - "Как скоро я тебя узнал, тебе одной подвластен стал" - подчёркиваются в музыке постоянным возвращением к тонике. Но в конце мелодия модулирует в минор, как бы показывая неуверенность влюбленного в успехе.
Ш. Массон в «Секретных записках о России» приписывает авторство этой песни Григорию Потемкину, который посвятил ее Екатерине II. Источник не самый надежный, однако текст однозначно не народного происхождения.
Как скоро я тебя узнал,
Тебе одной подвластен стал;
Прелестной взор пленил меня,
Боюсь сказать: люблю тебя.
Любовь сердца под власть берёт,
Для всех равно венки плетёт.
Ково люблю, страшусь сказать,
И где отрад себе искать?
Почто судьба к тому вела!
На что ты стала мне мила!
О! небо, грянь, рази меня;
Карай судьба, умру стеня.
Я мучуся презлой тоской,
Не льзя не льзя мне быть с тобой;
Кагда уж воли нет моей
Любезною назвать своей.
Лети мой вздох, лети стрелой,
Скажи, скажи любезной той —
Ково люблю нет имя ей;
Живет она в душе моей.
"Во лузях я ходила" - одна из самых пронзительных русских песен. В сборнике Ивана Юнкина она располагается на третьем месте.
Иван Тургенев упоминает эту песню в рассказе «Живые мощи»:
Иван Тургенев упоминает эту песню в рассказе «Живые мощи»:
"Лукерья собралась с духом... Мысль, что это полумертвое существо готовится запеть, возбудила во мне невольный ужас. Но прежде чем я мог промолвить слово — в ушах моих задрожал протяжный, едва слышный, но чистый и верный звук... за ним последовал другой, третий. «Во лузях» пела Лукерья. Она пела, не изменив выражения своего окаменелого лица, уставив даже глаза. Но так трогательно звенел этот бедный, усиленный, как струйка дыма колебавшийся голосок, так хотелось ей всю душу вылить…"
Во лузях я ходила, в зеленых горе мыкала,
а яй яй яй яй яй, в зеленых горе мыкала.
Со травы цветы рвалаб все цветочки незабудочки,
а яй яй яй яй яй, все цветочки незабудочки.
Я с цветов венок свила, совивши слово молвила,
а яй яй яй яй яй, совивши слово молвилаю
Не забудь меня милой друг, не забудь ты душа моя,
а яй яй яй яй яй, не забудь ты душа моя.
Ах ты вспомни жизнь моя, да что я тебя люблю,
а яй яй яй яй яй, да что я тебя люблю.
Да что в мыслях моих вкоренился навсегда,
а яй яй яй яй яй, вкоренился навсегда.
Я куда не оглянуся везде зрится мне тень твоя,
а яй яй яй яй яй, везде зрится мне тень твоя.
И мне мнится что я не своя, сердце мое все тебе отдано,
а яй яй яй яй яй, сердце мое все тебе отдано.
Заплати ж жестокой мой, за мою любовь к тебе,
а яй яй яй яй яй, за мою любовь к тебе.
Заплати ты не золотом, заплати не серебром,
а яй яй яй яй яй, заплати не серебром.
Не алмазом, не яхонтом, не бурмитским жемчугом,
а яй яй яй яй яй, не бурмитским жемчугом.
Заплати же ты тем одним, ты скажи что я люблю тебя,
а яй яй яй яй яй, ты скажи что я люблю тебя.
Песня "Я в пустыню удаляюсь" - редкий случай, когда автор текста (и, возможно, музыки) нам известен. Это Мария Воиновна Зубова - представительница знаменитого военного и музыкального рода Римских-Корсаковых (к этому роду принадлежит и автор знаменитого марша Семеновского полка — Александр Михайлович Римский-Корсаков!).
Я в пустыню удаляюсь
От прекрасных здешних мест;
Сколько горестей смертельных
Мне в разлуке должно снесть!
Оставляю град любезный,
Оставляю и того,
Кто на свете мне милее
И дороже мне всего.
Пременить нельзя предела,
Нельзя страсти истребить.
Знать, судьба мне так велела,
Чтоб в пустыне одной жить.
В тех местах уединенных
Вображать буду тебя.
О надежда мыслей пленных!
Ты тревожишь здесь меня.
Повсечасно буду плакать
И тебя воспоминать;
Ты старайся, мой любезный,
Взор несчастной забывать.
Уж вздыханьем и тоскою
Пособить не можно нам,
Коль несчастны мы судьбою
И противны небесам.
Здесь собранья, здесь веселье,
Здесь все радости живут,
А меня на зло мученье
В места страшные влекут.
Уменьши мое мученье
И в разлуке тем уверь;
Не забудь меня, несчастну,
Тем тоску мою умерь.
Знаю, что и ты страдаешь
И вздыхаешь обо мне;
Но и ты знай, мой любезный,
Что я мучусь по тебе.
Ах, прости, прости, любезный!
Разлучили нас с тобой!
Не забудь меня, несчастну,
И не будь пленен иной.
Песня "Выду я на речинку", которую в «Домике в Коломне» упоминает Пушкин, имеет несколько вариантов текста, разной степени фривольности.
Выду я на речинку
Посмотрю на быструю
Не увижу ли милова?
Сердечнова своево?
Как сказали про милова:
Милой не жив, не здоров
Милой не жив, не здоров
Милой без вести пропал;
А теперя мой милой
В доль по улице прошол,
В доль по улице прошол,
Звонко громко просвистал,
Звонко громко просвистал,
На окошко не взирал.
На окошке есть приметка
Винограду висит ветка;
Виноград тот не созрел,
Сердечной друг подоспел.
Мы сойдемся, поклонимся,
Поцалуемся, простимся:
Ты прости прости милая
Прости радость дарагая
Ты скажи милая
С коих пор любишь меня?
Я со той поры люблю,
Как гуляла с тобою,
Как гуляла с тобою,
Во зеленом во саду,
Где два яблочка сорвали,
Два наливчатые,
Мы на блюдечко клали,
На серебреное,
К тебе, милой мой, носили
Во высокий во терем.
Я тут яблочка вкусила,
Свою честность погубила,
Свою честность погубила,
Тебя дружка полюбила.
1791 г.
Песня была очень популярна, и для женских ушей популярный поэт того времени Нелединский-Мелецкий написал более пристойный, печальный вариант.
Стихотворение Николая Карамзина «Кто мог любить так страстно» - одно из ярчайших произведений сентиментализма. «Голос», на который она была положена, - одна из самых популярных тем для вариаций в начале XIX века.
Стихотворение Николая Карамзина «Кто мог любить так страстно» - одно из ярчайших произведений сентиментализма. «Голос», на который она была положена, - одна из самых популярных тем для вариаций в начале XIX века.
Кто мог любить так страстно,
Как я любил тебя?
Но я вздыхал напрасно,
Томил, крушил себя!
Мучительно плениться,
Быть страстным одному!
Насильно полюбиться
Не можно никому.
Не знатен я, не славен, —
Могу ль кого прельстить?
Не весел, не забавен, —
За что меня любить?
Простое сердце, чувство
Для света ничего.
Там надобно искусство —
А я не знал его!
(Искусство величаться,
Искусство ловким быть,
Умнее всех казаться,
Приятно говорить.)
Не знал — и, ослепленный
Любовию своей,
Желал я, дерзновенный,
И сам любви твоей!
Я плакал, ты смеялась,
Шутила надо мной, —
Моею забавлялась
Сердечною тоской!
Надежды луч бледнеет
Теперь в душе моей…
Уже другой владеет
Навек рукой твоей!..
Будь счастлива — покойна,
Сердечно весела,
Судьбой всегда довольна,
Супругу — ввек мила!
Во тьме лесов дремучих
Я буду жизнь вести,
Лить токи слез горючих,
Желать конца — прости!
1792 г.
ИГНАТИЙ ДУБРОВСКИЙ
Об Игнатии Дубровском известно совсем немного. В 1794 году он был принят скрипачом в Первый Придворный оркестр, в 1800 году был допущен до участия в великопостных концертах в качестве солиста. Единственное дошедшее до нас сочинение Дубровского — Вариации на русскую песню «Как у нашего широкого двора». Пьеса вышла в издании Дитмара под титулом: Air russe varie pour violon avec accompagnement de basse / Compose et dedie a monsieur N.N. par Ignace Dubrowsky. В «Сводном каталоге российских нотных изданий» стоит датировка «около 1805 г.».
Песня «Как у нашего широкого двора» (в орфографии того времени — Как у нашева широкова двора) — одна из самых популярных мелодий конца XVIII — начала XIX вв. Тема этой песни неоднократно обрабатывалась, наиболее известные варианты — Вариации И. Г. В. Пальшау (1795 г.), вторые части Скрипичного концерта ля мажор И. Жерновика (ок. 1795 г.) и «Русской» симфонии Э. Ванжуры (1798 г.). Кроме того, мелодия изображена на крышке fortepiano organisé (гибрид фортепиано и органа) мастера Габрана, хранящегося в Павловском дворце.
Песня «Как у нашего широкого двора» (в орфографии того времени — Как у нашева широкова двора) — одна из самых популярных мелодий конца XVIII — начала XIX вв. Тема этой песни неоднократно обрабатывалась, наиболее известные варианты — Вариации И. Г. В. Пальшау (1795 г.), вторые части Скрипичного концерта ля мажор И. Жерновика (ок. 1795 г.) и «Русской» симфонии Э. Ванжуры (1798 г.). Кроме того, мелодия изображена на крышке fortepiano organisé (гибрид фортепиано и органа) мастера Габрана, хранящегося в Павловском дворце.
Как у нашева широкова двора,
Собирались красны девушки в кружок,
Оне думали какой игрой играть,
Семка в жмурки, сем в веревочку начнем.
Одна девка прослезилася в кругу,
Вы играйте красны девушке одне,
А мне младой игра на ум нейдет,
Мил сердешной друг в уме моем живет,
Живучи в уме сердечушко крушит.
Ничего бы я на свете не взяла,
Только чтоб ем равно была мила;
Это больше всево стоит для меня.
Кабы знала кабы ведала мой свет,
Что захвачено сердечушко твое,
Не глядела-б я на прелести твои,
Глаз прелесных убегала бы твоих,
Ах надежда обольстила ты меня,
Обольстила да уж поздо знать дала,
Знаю батюшка прельщает кто тебя,
Разлучает нас сударушка с тобой.
Николай Леонтьев, Иван Юнкин, Игнатий Дубровский — три новые имени для любителей музыки. Каково их место в истории искусства? Романтическая эпоха приучила нас делить всех артистов на гениев и посредственностей, выстраивать художников в ряды — первый, второй, третий. Но такая классификация обманчива. За спинами авторов монументальных симфоний, опер и ораторий могут скрываться таланты, оставившие после себя лишь несколько небольших, но прекрасных сочинений. Таковы три наших композитора. Каждый из них обладает своим неповторимым творческим почерком, несмотря на то, что их музыка написана в одно время.
Николай Леонтьев — образованный аристократ. Его музыка профессиональна с точки зрения композиции, она близка к сочинениям венских композиторов конца XVIII века.
Иван Юнкин, судя по всему, был из крепостных музыкантов. В его сочинениях нет выучки, много ошибок в гармонии и голосоведении. Но при этом какая свобода и сила фантазии!
Игнатий Дубровский выглядит наследником Ивана Хандошкина. Его единственное сочинение показывает сочетание хорошей композиторской школы с ярким темпераментом скрипача.
Николай Леонтьев — образованный аристократ. Его музыка профессиональна с точки зрения композиции, она близка к сочинениям венских композиторов конца XVIII века.
Иван Юнкин, судя по всему, был из крепостных музыкантов. В его сочинениях нет выучки, много ошибок в гармонии и голосоведении. Но при этом какая свобода и сила фантазии!
Игнатий Дубровский выглядит наследником Ивана Хандошкина. Его единственное сочинение показывает сочетание хорошей композиторской школы с ярким темпераментом скрипача.